Яна Поплавская. Голова дана нам, что бы думать… 28.01.2020

Потеря совести…. распад сознания… кризис общества… 

Голова нам дана, что бы думать… Яна Поплавская.

Яна Поплавская.

Ссылка. https://m.facebook.com/groups/1844404518955305?view=permalink&id=2953680158027730

Известная актриса и телеведущая Яна Поплавская написала в соцсети пост «о лживой социально-толерантной мерзости».

Яна Поплавская: «Меня тошнит от голых задниц и женоподобных мужиков, которых мне впихивают под видом высокого искусства». Это вызвало огромный резонанс: кто-то благодарил актрису за правду, кто-то грязно оскорблял и даже угрожал. «АиФ» попросил Яну Поплавскую прокомментировать ситуацию.

— Все знают: голова нам дана, для того чтобы думать. Но, к сожалению, огромное количество людей неправильно ею пользуются, не задумываясь о том, что сегодня происходит.

Слово, которое очень часто сегодня используется, — толерантность — я не то что не люблю, я ненавижу его! Именно с помощью этого слова играют в грязные игры с общественным сознанием и меняют действительность. Есть такая теория, «Окно Овертона»: это концепция, с помощью которой даже высокоморальному обществу можно насадить любую идею за очень короткое время, полностью изменив социальное сознание. Я не демагог, на протяжении очень многих лет читаю лекции для политиков, бизнесменов, студентов и обычных людей, преподаю им уроки речевой психологии. Слово — это высокоэффективное оружие.

Так вот, слово «толерантность» для меня — это самый страшный инструмент манипуляции. Под это слово загоняют всё. Толерантность сегодня — это синоним вранья, замыливания острых социальных и культурных вопросов. Например, национализм очень часто подменяется понятием патриотизм, а это, что называется, «две большие разницы». Происходит страшная вещь: деструктивное изменение понятий добра и зла, их меняют местами — из-за этого теряются общечеловеческие ориентиры.

Мы живём в обществе, где очень удобно говорить неправду. И получается, что очень часто политики выступают как хамелеоны, это мировая практика, и закон тогда — что дышло: куда повернул, то и вышло.

Поэтому и появилось это «прекрасное» слово, которым заменяется всё: толерантность. Как только неудобно говорить правду, говорится: «Мы толерантны». А на самом деле это слово делает из общества молчаливый скот. Который начинает всего бояться. Кто-то мне возразит: а кто знает, как правильно жить? Нет такой книги, где это написано. На самом деле есть. Называется Библия. У мусульман это Коран, у иудеев — Тора. В этих книгах написаны абсолютно чёткие правила и чёткие человеческие законы.

Для понимания не нужно быть семи пядей во лбу, не нужно быть религиозным человеком. Да можно, в конце концов, быть не очень образованным атеистом, чтобы взять и прочитать эти законы. Это общечеловеческие законы, что правильно и что неправильно. Правд может быть очень много, но истина одна.

Честно скажу: личная жизнь любой человеческой особи меня не интересует. Я ни в коем случае не посмею «залезать» в чужие спальни. То, что происходит за закрытыми дверями и устраивает двух людей, — двух — это их личное дело, их жизнь. Какое я имею право давать какие-то оценки, если люди, какой бы ни были они ориентации, это не демонстрируют никоим образом? Но когда это выливается прилюдно, когда это прикрывается искусством и культурой, то тогда у меня возникает вопрос: почему на это никто не обращает внимания?

Это миф, что нельзя ничего цензурировать. Жизнь любого человеческого общества регулируется законом. Это закон человеческий, закон государственный. Иначе бы была анархия.

Вы, когда воспитываете своих детей, их контролируете? Контролируете. Вы говорите с младых ногтей: это хорошо, это плохо, так можно себя вести, так нельзя. Вы ориентируетесь на понятия, которым учили родители. Потому что человек — это не одиночное, а социальное существо. Ему нужно общество, он не мыслит себя без него и не может жить в одиночестве, если только это не отшельник.

Например, когда ваш ребёнок начинает учиться в школе, вы не позволите ему смотреть или приносить в класс порнографические материалы: это табу!!! Вы не позволите своему ребёнку в школьном сочинении писать матерные выражения, и, как цензор, немедленно вычеркнете их. Потому что такие слова — опять же табу. И нет в вас никакой толерантности в подобных вопросах, правда? Потому что есть законы общества, по которым это общество и живёт.

Но вдруг в последнее время что-то стало меняться. Собираются человеческие существа, неважно, какого они пола, и думают: как бы нам привлечь к себе внимание?

И (о чудо!) им в голову приходит гениальная идея: «А давайте покажем голые задницы и даже члены на всю страну — и будет нам счастье, будет нам прибыль, и будет скандал». Сказано — сделано.

Помните недавний скандал со спектаклем в Эрмитаже, где актёры стоят на сцене на согнутых коленках в низком наклоне и дуют губами, вытянутыми в трубочку, друг другу в анальное отверстие? Нарисовала картинку? В интернете есть фотографии…

Я выросла в театральной среде. Мой отец-отчим Владимир Викторович Александров, который воспитывал меня с 4 лет, работал с Юрием Петровичем Любимовым всю свою сознательную жизнь на Таганке, будучи его вторым режиссёром. Моя мама служила в Театре на Таганке, и я, как и другие актёрские дети, выросла за кулисами, в «красношапочном» возрасте играла в двух очень известных спектаклях («Обмен» и «Перекрёсток») и находилась бок о бок с актёрами легендарного театра. Думаю, вы не поспорите со мной, что Юрий Петрович Любимов был признанным гением мирового масштаба, он работал фактически на всех мировых театральных сценах. Но даже под расстрелом Любимову не пришло бы и в голову снимать трусы с Высоцкого, Хмельницкого, Золотухина и иже с ними, чтобы, например, Высоцкий в роли Гамлета выходил с обнажёнными гениталиями и говорил бы: «Быть или не быть».

На Таганку всегда был лом! Народ шёл не на голые попы, не на то, что актёры обливали друг друга кефиром, молоком, грязью или помоями или совершали акт псевдо-дефекации: когда садятся на сцене и тужатся. И кидают в зал псевдодерьмом. Это то, что представлено на российских театральных сценах. Не надо называть это искусством. Не надо. Искусство должно быть прекрасным, доступным или не очень, интеллектуальным, но не отвратительно патологически отталкивающим.

Театральная сцена — это не отстойная яма, это не нужник. Даже если вы не изучали историю театра, то, я уверена, слышали о площадных театрах, которые, например, были в Германии. Это не выдавалось никогда за искусство, это было развлечение для толпы: хлеба и зрелищ! Когда на сцену выходили, пукали и тушили пуканьем свечи. Маргинальная толпа была в восторге.

Но совсем другое дело, если мы говорим о Большом театре. Большой театр — это лакмус, это лицо моей Москвы, моей страны. Я видела отрывки записи несостоявшейся премьеры балета «Нуреев». Там, безусловно, есть талантливые вещи, очень интересные. Но меня не интересует, что Нуреев был эксгибиционистом и гомосексуалистом. Это его личное дело, его личная жизнь. Я не уверена, что сам Нуреев хотел бы, чтобы его личность была преподнесена таким образом.

Меня интересует только одно: каким образом этот человек, истинная звезда, знаменитый танцор, с которым практически невозможно состязаться на балетной сцене, превратился в мировую легенду. О нём слагали мифы, это был человек необыкновенной, сумасшедшей трудоспособности, посвятивший себя профессии: он ею жил. А то, что он делал у себя в спальне, меня не интересует. Я не Господь Бог, чтобы его судить.

А сейчас давайте я переключусь с позиции профессионала на обывателя. На генеральном прогоне на центральной сцене театра с мировым именем перед зрителем предстаёт фотография Нуреева, купленная, как говорят, за 300 тысяч евро. Вы услышали сумму? Я могу только предполагать, что эта фотография была сделана им для кого-то из его любимых, скажем так. Не секрет, женщины тоже отсылают интимные фотографии своим возлюбленным: это человеческие отношения, и в этом нет ничего предосудительного.

Вы же в спальне тоже не находитесь в трусах, лифчике, и не ведёте себя там, как партизан. Но вы не пойдёте на Красную площадь и не займётесь сношением со своим партнёром, для того чтобы назвать это искусством. Хотя почему бы нет, с другой стороны, правда? Знаете, какое количество людей соберётся, чтобы на вас посмотреть, пока вас в полицию заберут и срок вам впаяют за развратные действия?

А почему тогда можно гениталии показывать на главной сцене страны? Это же мечта нашего детства: попасть в Большой. «Я был в Большом!» Это что-то недостижимое было в своё время, туда определённым образом одевались, шли, как на праздник, там собиралось интеллектуальное общество посмотреть, что сделано в большом искусстве.

Знаете, я свой пост о толерантности в соцсети писала и абсолютно не рассчитывая на то, что он сработает как детонатор, вызовет такой сумасшедший интерес. Было 10 тысяч лайков и 2,5 тысячи комментариев. Люди писали: «Спасибо вам за то, что вы сказали, спасибо вам за вашу смелость». Ребят, да какая смелость, в чём смелость? Вы помните сказку про голого короля? Она сюда подходит просто как никогда. Только маленький ребёнок прошептал, а потом сказал громко: «Король-то голый!» Но вся свита, боясь выглядеть глупыми ослами, говорила королю о том, что у него прекрасное платье. Дело в том, что страх меняет сознание. Если «это» показывают на столичных сценах, если то, что было не нормой, подсовывают нам под видом нормы, люди начинают бояться, они говорят друг другу: молчи, тебе что, нужны проблемы? Бог с ним, они сами разберутся, чего тебе, больше всех надо? Если это показывают, то, может быть, это мы с тобой ничего не понимаем? Да, нас тошнит, но кому-то там виднее.

И мне становится страшно. Потому что я отношусь к тем людям, которые считают себя патриотами. Я родилась в этой стране, я москвичка, я очень люблю этот город. Я патриот своих друзей. Патриотизм — это ещё близкие люди, близкие по духу, по менталитету. Это твои корни. Я люблю своих друзей, я люблю свою семью, я очень этим дорожу. И я не хочу, чтобы у моих детей, у моих будущих внуков менялось сознание. А мне пишут: «Всё равно, сука, мы пройдём парадами, как ты пишешь, по твоей Москве и по России».

За одну ночь с публикации поста огромное количество этих людей организовались в группы, которые стали мне присылать порнографические материалы, писать, что, мягко скажем, займутся оральным сексом с моими сыновьями, отымеют их — вы понимаете, как. И тогда они поймут, что заниматься сексом с мужиками круче, чем с бабами.

Два моих сына от бешенства бились в конвульсиях. Немыслимая злоба выливалась на меня. Хотя там не было ни одной фамилии и призыва к гонениям на геев.

Нет, не из-за трусости: мне нечего бояться. Я вообще мало чего боюсь в этой жизни. Но молчать я не буду. Потому что больше не могу.

Я не совершаю никаких противоправных действий. Что, разве я буду нерукопожатна за то, что возмутилась тем, что не называется искусством? Посмотрите, что сказал Цискаридзе: он категорически против того, что происходит, сцена не для этого. Искусство должно быть прекрасно, это правда. Да, оно проблемно, оно поднимает различные социальные темы. Искусство всегда было в нашей стране иносказательным, особенно во времена застоя. Как сказать тем самым эзоповым языком, как показать ту социальную правду, которая волнует людей? Ну не голой же задницей! Не голым членом! Не выставленным напоказ анальным отверстием!

В театр приходят родители с подростками. Вы мне хотите сказать, что это сформированная психика? Я занимаюсь с детьми всю свою жизнь, преподаю, у меня благотворительный фонд. Не смейте менять их сознание. Есть мужчина и женщина, два пола: мужской и женский. А если говорить человеку всё время, что он свинья, то он действительно захрюкает. Если постоянно говорить о толерантности, если впихивать людям в голову то, что не является правдой, а является ложью, но называть это правдой, через некоторое время (очень быстро) общественное сознание начнёт меняться. У наших с вами детей. И к чёрту полетят все семейные ценности, порвутся все семейные связи, семья в том виде, в котором она существует, перестанет существовать — навсегда, понимаете?

Правду очень сложно сказать даже самому себе. Не говоря уже о таких трибунах, как телевидение, печатные, радийные СМИ. Правда, понятия добра и зла у нас изувечены, практически во всём произошла подмена. Про человека, который занимается благотворительностью, скажут: это всё пиар. А я отвечаю всегда только одно: а попробуйте сами так попиариться. А попробуйте, как это делают тысячи прекрасных людей, протянуть руку помощи, собирать фуры, поезда, самолёты. Посвятить себя помощи другим, чужим, безымянным людям, чтобы дать им надежду на спасение в горе и одиночестве. Разве это не человеческий закон? Да, человеческий. Можно вспоминать Спарту и говорить: давайте не будем помогать. Людей станет меньше, воздух станет чище.

А как вы воспринимаете словосочетание «слуги народа»? Отрицательно. Но ведь изначально же было по-другому. Мой прапрадед, я его застала, был офицером царской армии, у нас дома есть наградная Библия царя Николая. До последних дней своей жизни он говорил: «Служил Отечеству. Служил своему народу». Он прошёл все войны с простреленным позвоночником, в корсете.

А сегодня вы знаете о зарплатах депутатов? Это сотни тысяч рублей. Меня очень волнует вопрос: если ты решил посвятить себя на какое-то количество времени, пусть на 5 лет, служению своему народу, то как же ты можешь наблюдать жизнь людей из окна своей машины? Только человек, который живёт на такую же зарплату, как его соотечественники, сможет понять: как ездить в общественном транспорте, что такое продуктовая корзина, как платить за ЖКХ. И, только испытывая те же тяготы, что и народ, этот депутат сможет писать и предлагать законы, меняющие жизнь этих людей к лучшему. Как же он может понять женщину, находящуюся в крайней степени отчаяния, у которой на руках больной ребёнок? И ей тысячи людей по моей стране собирают по 100, по 200, по 500 рублей, — вот эта христианская лепта — чтобы помочь семье прооперировать и спасти этого ребёнка. Я знаю это не понаслышке и кланяюсь этим людям: вот они, настоящие Слуги Народа.

Почему бы депутатам и чиновникам, получающим огромные деньги (правда, подчас для меня непонятно, за что), не жертвовать частью своей зарплаты? Пусть будет не половина, Господи, пусть десятина будет! На то, чтобы облегчить жизнь людей, которые тяжело живут в России. Я очень много езжу по регионам. Как же тяжело живут люди! Я вообще не знаю, как они выживают иногда.

Может быть, вы скажете, что я выросший романтик. Нет. Я очень адекватный человек. Но понятие социальной несправедливости в последнее время колоссально, абсолютно. Президент моей страны в едином лице (при таком количестве заместителей, помощников!) на прямой линии с народом решает частные вопросы определённого количества людей, которые надеются только на него. Как это возможно? Как? Тогда пусть решает всё только президент, не надо держать такой штат чиновников и различные ведомства! Если народ уповает только на Путина.

Так вот, я хочу, чтобы люди, которые приходят в Думу и работают на государственной службе, знали, как живёт тот самый народ. И чтобы на собственной шкуре они понимали, что такое жить на крохотную зарплату, кормить, учить и одевать своих детей. Я хочу, чтобы чиновники лечились не за границей, а дома, в своей стране. Надо, чтобы был государственный закон на эту тему. Тогда фонды благотворительные не будут вынуждены отправлять детей на операции за границу. Потому что если чиновники будут лечиться тут, то построятся громадные, потрясающие медицинские центры, в них будут вкладываться деньги.

Я стойкий оловянный солдатик, мне не всё равно. Людям, с которыми я живу бок о бок, тоже не всё равно. Потому что нет никакого стыда сказать о том, что является правдой. Понимаете? Есть только доблесть и честь любого человека, который выходит и говорит не о шкурнических интересах, а о том, что волнует страну.

 

2020 год сельского туризма. 28.012020

Ссылка на публикацию https://iz.ru/965093/evgeniia-priemskaia/autentichnaia-provintciia-kak-rossiiskaia-glubinka-razvivaet-sobstvennuiu-identichnost

Наступивший 2020 год Всемирная туристская организация ООН объявила годом сельского и экологического туризма. О сельском туризме, а также в принципе о туризме малых территорий, в последнее время говорят всё больше. В том числе в России. Чиновники всех уровней видят в нем один из ключевых инструментов развития малых городов и сел. Историки, искусствоведы, культурологи и просто энтузиасты едут в глубинку, чтобы спасать архитектурное наследие, а потом открывают восстановленные здания для публики, создавая в провинции новые культурные центры притяжения. Искушенные путешественники, в свою очередь, ищут там альтернативу массовым и уже исхоженным маршрутам.

Курортный спор: платеж с туристов принес регионам почти 1 млрд рублей

Однако эксперты считают, что новый сбор мешает развитию сектора услуг

«Известия» поговорили с экспертами и участниками процесса о том, что в действительности происходит в этой сфере, действительно ли туризм может помочь малым территориям и всегда ли он им нужен в принципе. И собрали примеры нескольких проектов и инициатив — от русского Севера до Калининграда.

Новая туристическая культура

Собственные стратегии по развитию сельского, экологического и культурно-исторического туризма, а также по привлечению гостей в малые города сегодня создают почти во всех регионах России. В некоторых специально для этих целей предусмотрены меры господдержки. Одновременно всё чаще на слуху оказываются частные инициативы (пусть они пока и остаются единичными).

Так, только в конце 2019-го многие, в том числе и федеральные СМИ писали о завершении реставрации Дома со Львом — крестьянской избы с необычными росписями. В деревне Поповка Саратовской области ее обнаружили участники студенческой экспедиции, а выкупила и спасла от уничтожения искусствовед Юлия Терехова. Теперь посмотреть дом могут все желающие, а рядом с ним открыт маленький культурный центр.

Музей «Дом со львом»

Фото: Музей «Дом со львом»

Лето в Костроме: чем удивит русская глубинка

По храмам, лесам и бездорожью — с сыром и лосиным молоком

В Костромской области финансист Андрей Павличенков еще несколько лет назад на собственные средства отреставрировал затерянный в лесу старинный терем Асташово — теперь терем функционирует как небольшой отель с культурно-историческим уклоном, а его команда и сам владелец в социальных сетях ведут летопись пустеющих окрестных деревень и рассказывают об истории северного края.

Системные изменения в сфере внутреннего туризма в целом и в области туризма в малых городах и селах уже заметны, рассказал «Известиям» Дмитрий Лисицин, координатор независимого Экспертного совета по малым территориям.

— На глазах формируется новая туристическая культура — люди хотят прикоснуться к аутентичной среде русской провинции, не теряя при этом возможности пользоваться благами цивилизации. Это не только российский, но также европейский и глобальный тренд, — отмечает он.

Нужно понимать, что такой туризм многообразен и состоит из разных сегментов, которые могут быть связаны между собой, но не обязательно. Это в том числе культурно-исторический, сельский, агротуризм или северный туризм. Сводить его только к историческим достопримечательностям, фестивалям и еде было бы неверно, подчеркивает эксперт.

«Дом со львом»

Так выглядел «Дом со львом» несколько лет назад

Фото: Музей «Дом со львом»

Волчий рай: что ждет туриста на Тамбовщине

Собрания музыкальной элиты, озеро с двойным дном, непреклонная кукла, ошибка природы и квадратные яйца

Если системные изменения в этой области заметны, то самого туризма малых территорий как системы в стране пока не существует, уверен Константин Гаранин, руководитель Центра территориального маркетинга.

— Есть туризм по православным святыням или, как говорится, «заодно», но это не про туризм в города и села, — подчеркивает собеседник «Известий».

Для руководителей регионов наличие развивающихся малых городов и сел является важным показателем их эффективности, рассказывает Дмитрий Лисицин. Отсюда интерес к развитию туризма, который зачастую рассматривается как один из главных, если не единственный, инструмент по их возрождению. Но сами территории от этого почти ничего не получают, поэтому и мотивации у них нет, сходятся во мнении эксперты.

«Только мусор и нагрузки на дороги»

Финансовый вопрос, как водится, — один из наиболее сложных. В существующих условиях как местным жителям, так и администрациям «на местах» развитие туризма сулит в основном одни проблемы, в то время как деньги уходят дальше — на региональный уровень.

Торжок

Город Торжок

Фото: Global Look Press/ZUMA

Пока не загорится: как небрежное отношение к старине может привести к трагедии

И кто должен отвечать за возрождение малых городов

— Наша система налогообложения такова, что малые города от туризма денег почти не получают — всё уходит в область. То есть суеты и дел много, а толка нет, — объясняет Константин Гаранин.

Даже в этой ситуации выиграть от увеличения туристического потока могли бы малые и средние предприниматели. Но сейчас их возможности ограничены из-за того, что туристические потоки, как правило, контролируются туроператорами из крупных городов.

Так, расположенный в Тверской области древний Торжок находится в нескольких часах езды от Москвы, славится своей историей и архитектурой, хотя много лет она и провела в упадке. Кроме того, здесь сохранился знаменитый золотошвейный промысел, а в окрестностях — сразу несколько усадеб. В последние годы город всё чаще попадает в туристические программы. Но когда их попросили заняться туристической стратегией Торжка, выяснилось, что большинство массовых туристов приезжали в город ради того, чтобы посетить Борисоглебский монастырь. При этом жителям от них «оставались только мусор и нагрузки на дороги от автобусов», рассказывает Константин Гаранин.

Город Торжок, улица Луначарского

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Константин Кокошкин

Справляться с этой проблемой в регионах на системном уровне пока не научились.

— Есть успешный опыт работы с этой проблемой. Например, акцизы на слабоалкогольную продукцию, произведенную в городе Суздаль, остаются в муниципальном бюджете. Но это единичный опыт, — говорит Дмитрий Лисицин.

Суздаль — один из самых популярных у туристов городов России. Его население составляет менее 10 тыс. человек, при этом в 2019 году число посетителей составило около 1,5 млн. О том, что доходы, которые попадают в казну города, несопоставимы с расходами — в том числе на поддержание инфраструктуры, — администрация города говорит уже давно.

— К сожалению, наш бюджет таким образом скроен, что зависит от тех показателей, которые никак не связаны с туристическим потоком. Это, например, налог на землю, который никак не зависит от туриста. Это налог на имущество физических лиц, тоже с туризмом никак не завязан. И только налог на доходы физических лиц и его 10%, которые достаются городу Суздалю, хоть как-то пропорционируют с туристическим потоком. С другой стороны, туристы привозят в город Суздаль почти 2,5 млрд рублей в своих карманах. Это почти половина всей «валовки», которая в городе проходит, точнее — 46%. Налоги собираются по территории города Суздаль почти в 1,5 млрд рублей. От туристов, туристический налог, в общем-то всего 24%. Это, конечно, сигнал налоговой инспекции, когда при половине «валовки» всего четверть поступает в казну, — рассказывал глава администрации Суздаля Сергей Сахаров в своем выступлении на форуме «Сообщество» в 2018 году.

Глэмпинг в Тверской области

Море под Тверью: рядом с Подмосковьем появится новый курорт

На территории «Завидово» создается всесезонный кластер для туристов

Даже несмотря на эти трудности, туризм может быть существенным подспорьем для экономики многих небольших поселений, считает Георгий Четверкин, глава Каблуковского сельского поселения, расположенного в Тверской области, почти на границе с Московской областью и поблизости от популярного курортного Конаково.

— Туризм любого формата, даже на один-два дня, то есть без длительного размещения, важен для территорий с невысоким уровнем экономики. Он приносит дополнительные рабочие места, увеличиваются обороты торговых точек, в отдельных случаях за собой туристы «везут» и дополнительные инвестиции в инфраструктуру, — объясняет он.

Для пригородных территорий, у которых немного других ресурсов для развития, но есть хороший рекреационный потенциал, туризм, по его мнению, может стать одним из главных источников опоры.

— Например для Каблуковского поселения туризм важен, потому как «грязных» предприятий у нас нет, есть водные ресурсы — Волга, Орша, озера. И излишки продуктов у наших дачников и огородников есть. И получается так, что точек роста не так и много — наше главное достояние, после людей, естественно, — природа, — продолжает глава администрации.

оленья ферма судимир

В усадьбе «Судимиръ»

Фото: sudimir.ru

Жареный огурец и битый калач: чем угощают во Владимирской области

Один из немногих регионов, куда ездят настоящие гастрономические туристы

Сегодня на территории сельского поселения действуют в том числе олений парк «Судимиръ», где предлагают посмотреть на диких оленей в естественных условиях, и Оленья ферма №1. Всё это было реализовано с помощью привлеченных инвесторов. Крупные, правда, сюда пока не добираются, оставаясь в соседнем — и намного более известном — Конаково. Зато посмотреть на животных уже приезжают гости из Твери и Москвы. Еще, по словам Георгия Четверкина, туристы едут к расположенным на территории поселения православным святыням.

— Теперь смотрим более пристально на такое направление, как экстремальный туризм — это трофи-туры, байдарки и так далее. И уже сформировали участки для глэмпинг-парка. Инвестора пока в эту тему не нашли, но на западе экологический туризм — хорошо развитая часть экономики, — рассуждает он.

Проблемы, правда, в Каблуково примерно те же, что и у всех. Работа с инвесторами идет медленнее, чем хотелось бы, потому что отстают темпы развития инфраструктуры — проведение газопровода и строительство дорог. Собственного финансирования у поселения на это не хватает, а для участия в госпрограммах необходима инициатива на районном уровне — и если там окажутся недостаточно активны, местная власть будет бессильна.

Бесконечные «фестивали огурца»

Если отойти от вопросов сугубо материальных, связанных с финансированием и инфраструктурой, на первый план выходит умение территорий увидеть собственные преимущества и продемонстрировать их другим. Пока получается это не всегда. В сочетании с желанием развивать туризм любой ценой появляются «бесконечные «фестивали огурца», рассуждает Дмитрий Лисицин.

Заброшенное здание фаянсовой фабрики, входившей в «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова», в Конаково 

Заброшенное здание фаянсовой фабрики, входившей в «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова», в Конаково

Фото: commons.wikimedia.org/Vadim Razumov

— Самая большая трудность для малых городов — выпрыгнуть за пределы своего тоннельного зрения, увидеть всю широту возможностей рынка, увидеть или придумать себя на нем, — подтверждает Константин Гаранин.

По расширенной программе: куда отправиться на праздники в окрестностях столицы

Перелетные птицы, старинная ГЭС, башмак, баранки и другие радости Подмосковья

Поэтому в первую очередь территории, действительно желающие сделать ставку на туризм, нуждаются в хорошем маркетинге. Нужно суметь точно определить потенциальные точки роста и правильно их «упаковать».

— Это очень сложно сделать изнутри, и здесь, как правило, нужен взгляд со стороны. Понятно, что это не решает все проблемы, так как должны быть люди, которые хотят это реализовывать, должны быть кадры, деньги, но всё это так или иначе решается, если ты понимаешь, в чем востребован, — продолжает собеседник издания.

Большинство проектов, которые так или иначе «выстрелили», указывает он, были реализованы с участием людей, обладающих необходимым опытом и компетенциями, приехавших «со стороны», а потому способных посмотреть на территорию и ее возможности свежим взглядом.

«Выживать и развиваться»

Важным источником финансирования для небольших территорий остаются гранты, как государственные, так и частные, которые даются на реализацию проектов, связанных с развитием городской среды или местного сообщества.

Это в первую очередь конкурсы Фонда президентских грантов, проект Фонда Тимченко «Культурная мозаика малых городов и сел», Всероссийский конкурс проектов комфортной городской среды в малых городах и исторических поселениях, который проводится Минстроем, региональные программы.

Тернистый и неочевидный путь

Создать другой мир

ТУРИЗМ

 

РОССИЯ

 

РЕГИОНЫ

Выделить главное

 

выкл

Наступивший 2020 год Всемирная туристская организация ООН объявила годом сельского и экологического туризма. О сельском туризме, а также в принципе о туризме малых территорий, в последнее время говорят всё больше. В том числе в России. Чиновники всех уровней видят в нем один из ключевых инструментов развития малых городов и сел. Историки, искусствоведы, культурологи и просто энтузиасты едут в глубинку, чтобы спасать архитектурное наследие, а потом открывают восстановленные здания для публики, создавая в провинции новые культурные центры притяжения. Искушенные путешественники, в свою очередь, ищут там альтернативу массовым и уже исхоженным маршрутам.

Курортный спор: платеж с туристов принес регионам почти 1 млрд рублей

Однако эксперты считают, что новый сбор мешает развитию сектора услуг

«Известия» поговорили с экспертами и участниками процесса о том, что в действительности происходит в этой сфере, действительно ли туризм может помочь малым территориям и всегда ли он им нужен в принципе. И собрали примеры нескольких проектов и инициатив — от русского Севера до Калининграда.

Новая туристическая культура

Собственные стратегии по развитию сельского, экологического и культурно-исторического туризма, а также по привлечению гостей в малые города сегодня создают почти во всех регионах России. В некоторых специально для этих целей предусмотрены меры господдержки. Одновременно всё чаще на слуху оказываются частные инициативы (пусть они пока и остаются единичными).

Так, только в конце 2019-го многие, в том числе и федеральные СМИ писали о завершении реставрации Дома со Львом — крестьянской избы с необычными росписями. В деревне Поповка Саратовской области ее обнаружили участники студенческой экспедиции, а выкупила и спасла от уничтожения искусствовед Юлия Терехова. Теперь посмотреть дом могут все желающие, а рядом с ним открыт маленький культурный центр.

Музей «Дом со львом»

Фото: Музей «Дом со львом»

Лето в Костроме: чем удивит русская глубинка

По храмам, лесам и бездорожью — с сыром и лосиным молоком

В Костромской области финансист Андрей Павличенков еще несколько лет назад на собственные средства отреставрировал затерянный в лесу старинный терем Асташово — теперь терем функционирует как небольшой отель с культурно-историческим уклоном, а его команда и сам владелец в социальных сетях ведут летопись пустеющих окрестных деревень и рассказывают об истории северного края.

Системные изменения в сфере внутреннего туризма в целом и в области туризма в малых городах и селах уже заметны, рассказал «Известиям» Дмитрий Лисицин, координатор независимого Экспертного совета по малым территориям.

— На глазах формируется новая туристическая культура — люди хотят прикоснуться к аутентичной среде русской провинции, не теряя при этом возможности пользоваться благами цивилизации. Это не только российский, но также европейский и глобальный тренд, — отмечает он.

Нужно понимать, что такой туризм многообразен и состоит из разных сегментов, которые могут быть связаны между собой, но не обязательно. Это в том числе культурно-исторический, сельский, агротуризм или северный туризм. Сводить его только к историческим достопримечательностям, фестивалям и еде было бы неверно, подчеркивает эксперт.

«Дом со львом»

Так выглядел «Дом со львом» несколько лет назад

Фото: Музей «Дом со львом»

Волчий рай: что ждет туриста на Тамбовщине

Собрания музыкальной элиты, озеро с двойным дном, непреклонная кукла, ошибка природы и квадратные яйца

Если системные изменения в этой области заметны, то самого туризма малых территорий как системы в стране пока не существует, уверен Константин Гаранин, руководитель Центра территориального маркетинга.

— Есть туризм по православным святыням или, как говорится, «заодно», но это не про туризм в города и села, — подчеркивает собеседник «Известий».

Для руководителей регионов наличие развивающихся малых городов и сел является важным показателем их эффективности, рассказывает Дмитрий Лисицин. Отсюда интерес к развитию туризма, который зачастую рассматривается как один из главных, если не единственный, инструмент по их возрождению. Но сами территории от этого почти ничего не получают, поэтому и мотивации у них нет, сходятся во мнении эксперты.

«Только мусор и нагрузки на дороги»

Финансовый вопрос, как водится, — один из наиболее сложных. В существующих условиях как местным жителям, так и администрациям «на местах» развитие туризма сулит в основном одни проблемы, в то время как деньги уходят дальше — на региональный уровень.

Торжок

Город Торжок

Фото: Global Look Press/ZUMA

Пока не загорится: как небрежное отношение к старине может привести к трагедии

И кто должен отвечать за возрождение малых городов

— Наша система налогообложения такова, что малые города от туризма денег почти не получают — всё уходит в область. То есть суеты и дел много, а толка нет, — объясняет Константин Гаранин.

Даже в этой ситуации выиграть от увеличения туристического потока могли бы малые и средние предприниматели. Но сейчас их возможности ограничены из-за того, что туристические потоки, как правило, контролируются туроператорами из крупных городов.

Так, расположенный в Тверской области древний Торжок находится в нескольких часах езды от Москвы, славится своей историей и архитектурой, хотя много лет она и провела в упадке. Кроме того, здесь сохранился знаменитый золотошвейный промысел, а в окрестностях — сразу несколько усадеб. В последние годы город всё чаще попадает в туристические программы. Но когда их попросили заняться туристической стратегией Торжка, выяснилось, что большинство массовых туристов приезжали в город ради того, чтобы посетить Борисоглебский монастырь. При этом жителям от них «оставались только мусор и нагрузки на дороги от автобусов», рассказывает Константин Гаранин.

Город Торжок, улица Луначарского

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Константин Кокошкин

Справляться с этой проблемой в регионах на системном уровне пока не научились.

— Есть успешный опыт работы с этой проблемой. Например, акцизы на слабоалкогольную продукцию, произведенную в городе Суздаль, остаются в муниципальном бюджете. Но это единичный опыт, — говорит Дмитрий Лисицин.

Суздаль — один из самых популярных у туристов городов России. Его население составляет менее 10 тыс. человек, при этом в 2019 году число посетителей составило около 1,5 млн. О том, что доходы, которые попадают в казну города, несопоставимы с расходами — в том числе на поддержание инфраструктуры, — администрация города говорит уже давно.

— К сожалению, наш бюджет таким образом скроен, что зависит от тех показателей, которые никак не связаны с туристическим потоком. Это, например, налог на землю, который никак не зависит от туриста. Это налог на имущество физических лиц, тоже с туризмом никак не завязан. И только налог на доходы физических лиц и его 10%, которые достаются городу Суздалю, хоть как-то пропорционируют с туристическим потоком. С другой стороны, туристы привозят в город Суздаль почти 2,5 млрд рублей в своих карманах. Это почти половина всей «валовки», которая в городе проходит, точнее — 46%. Налоги собираются по территории города Суздаль почти в 1,5 млрд рублей. От туристов, туристический налог, в общем-то всего 24%. Это, конечно, сигнал налоговой инспекции, когда при половине «валовки» всего четверть поступает в казну, — рассказывал глава администрации Суздаля Сергей Сахаров в своем выступлении на форуме «Сообщество» в 2018 году.

Глэмпинг в Тверской области

Море под Тверью: рядом с Подмосковьем появится новый курорт

На территории «Завидово» создается всесезонный кластер для туристов

Даже несмотря на эти трудности, туризм может быть существенным подспорьем для экономики многих небольших поселений, считает Георгий Четверкин, глава Каблуковского сельского поселения, расположенного в Тверской области, почти на границе с Московской областью и поблизости от популярного курортного Конаково.

— Туризм любого формата, даже на один-два дня, то есть без длительного размещения, важен для территорий с невысоким уровнем экономики. Он приносит дополнительные рабочие места, увеличиваются обороты торговых точек, в отдельных случаях за собой туристы «везут» и дополнительные инвестиции в инфраструктуру, — объясняет он.

Для пригородных территорий, у которых немного других ресурсов для развития, но есть хороший рекреационный потенциал, туризм, по его мнению, может стать одним из главных источников опоры.

— Например для Каблуковского поселения туризм важен, потому как «грязных» предприятий у нас нет, есть водные ресурсы — Волга, Орша, озера. И излишки продуктов у наших дачников и огородников есть. И получается так, что точек роста не так и много — наше главное достояние, после людей, естественно, — природа, — продолжает глава администрации.

оленья ферма судимир

В усадьбе «Судимиръ»

Фото: sudimir.ru

Жареный огурец и битый калач: чем угощают во Владимирской области

Один из немногих регионов, куда ездят настоящие гастрономические туристы

Сегодня на территории сельского поселения действуют в том числе олений парк «Судимиръ», где предлагают посмотреть на диких оленей в естественных условиях, и Оленья ферма №1. Всё это было реализовано с помощью привлеченных инвесторов. Крупные, правда, сюда пока не добираются, оставаясь в соседнем — и намного более известном — Конаково. Зато посмотреть на животных уже приезжают гости из Твери и Москвы. Еще, по словам Георгия Четверкина, туристы едут к расположенным на территории поселения православным святыням.

— Теперь смотрим более пристально на такое направление, как экстремальный туризм — это трофи-туры, байдарки и так далее. И уже сформировали участки для глэмпинг-парка. Инвестора пока в эту тему не нашли, но на западе экологический туризм — хорошо развитая часть экономики, — рассуждает он.

Проблемы, правда, в Каблуково примерно те же, что и у всех. Работа с инвесторами идет медленнее, чем хотелось бы, потому что отстают темпы развития инфраструктуры — проведение газопровода и строительство дорог. Собственного финансирования у поселения на это не хватает, а для участия в госпрограммах необходима инициатива на районном уровне — и если там окажутся недостаточно активны, местная власть будет бессильна.

Бесконечные «фестивали огурца»

Если отойти от вопросов сугубо материальных, связанных с финансированием и инфраструктурой, на первый план выходит умение территорий увидеть собственные преимущества и продемонстрировать их другим. Пока получается это не всегда. В сочетании с желанием развивать туризм любой ценой появляются «бесконечные «фестивали огурца», рассуждает Дмитрий Лисицин.

Заброшенное здание фаянсовой фабрики, входившей в «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова», в Конаково 

Заброшенное здание фаянсовой фабрики, входившей в «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова», в Конаково

Фото: commons.wikimedia.org/Vadim Razumov

— Самая большая трудность для малых городов — выпрыгнуть за пределы своего тоннельного зрения, увидеть всю широту возможностей рынка, увидеть или придумать себя на нем, — подтверждает Константин Гаранин.

По расширенной программе: куда отправиться на праздники в окрестностях столицы

Перелетные птицы, старинная ГЭС, башмак, баранки и другие радости Подмосковья

Поэтому в первую очередь территории, действительно желающие сделать ставку на туризм, нуждаются в хорошем маркетинге. Нужно суметь точно определить потенциальные точки роста и правильно их «упаковать».

— Это очень сложно сделать изнутри, и здесь, как правило, нужен взгляд со стороны. Понятно, что это не решает все проблемы, так как должны быть люди, которые хотят это реализовывать, должны быть кадры, деньги, но всё это так или иначе решается, если ты понимаешь, в чем востребован, — продолжает собеседник издания.

Большинство проектов, которые так или иначе «выстрелили», указывает он, были реализованы с участием людей, обладающих необходимым опытом и компетенциями, приехавших «со стороны», а потому способных посмотреть на территорию и ее возможности свежим взглядом.

«Выживать и развиваться»

Важным источником финансирования для небольших территорий остаются гранты, как государственные, так и частные, которые даются на реализацию проектов, связанных с развитием городской среды или местного сообщества.

Это в первую очередь конкурсы Фонда президентских грантов, проект Фонда Тимченко «Культурная мозаика малых городов и сел», Всероссийский конкурс проектов комфортной городской среды в малых городах и исторических поселениях, который проводится Минстроем, региональные программы.

Особняк купца Чертухина в Хвалынске

Особняк купца Чертухина в Хвалынске

Фото: commons.wikimedia.org/Иван Шадрин

В Саратовской области в 2018 году одним из победителей конкурса Минстроя стал Хвалынск, небольшой город, стоящий на берегу Волги и известный прежде всего горнолыжным курортом и термальными источниками. Проекты участников оценивались по нескольким параметрам, и за идентичность проект Хвалынска получил восемь баллов из десяти, рассказывает «Известиям» Алексей Наумов. Историк по образованию, кандидат наук, он вырос в этом городе, затем долго жил в Москве, часто бывал в Хвалынске, а в 2016 году, когда ему исполнилось 30 лет, решил вернуться.

Картинная галерея К.С. Петрова-Водкина в Хвалынске

Картинная галерея К.С. Петрова-Водкина в Хвалынске

Фото: commons.wikimedia.org

Начинал с градозащитной деятельности — в том числе помог отстоять Успенский собор местного старообрядческого монастыря, которому грозило разрушение. Как большинство других активистов по всей стране, писал петиции и обращался к местным и региональным властям, пытаясь защитить историческое наследие города. Ему повезло — в Хвалынске родился спикер Госдумы Вячеслав Володин, и когда обращения к местным властям не помогли, активистов неожиданно услышали в Москве.

Праздничная ярмарка, организованная в рамках проекта «Резная сказка Хвалынска»

Праздничная ярмарка, организованная в рамках проекта «Резная сказка Хвалынска»

Фото: Алексей Наумов

В 2017 году Алексей Наумов основал фонд «Сосновый остров», который занимается сохранением историко-культурного наследия Хвалынска и Хвалынского района. В течение первого года фонд жил на дотации. Со следующего года дотации прекратились, и, как считает Алексей Наумов, это было к лучшему: «Потеряв финансирование, мы научились выживать и развиваться, а не просто слепо тратить деньги».

За прошедшие несколько лет с различными инициативами «Сосновый остров» успел выиграть уже несколько грантов, включая областные правительственные гранты, программу «Культурная мозаика городов и сел», а также два президентских гранта. Кроме того, в «Сосновом острове» убедили администрацию подать документы на конкурс Минстроя и приняли участие в процессе подготовки. Проекты были разные, в том числе экологические. Но в центре внимания и самого Алексея Наумова, и фонда — сохранение и возрождение местной домовой деревянной резьбы.

Праздничная ярмарка, организованная в рамках проекта «Резная сказка Хвалынска»

Праздничная ярмарка, организованная в рамках проекта «Резная сказка Хвалынска»

Фото: Алексей Наумов

В прошлом году масштабный проект «Резная сказка Хвалынска» выиграл самый большой в Саратовской области президентский грант — почти 4 млн рублей. «Сказка» — проект многослойный и включает как деятельность по сохранению памяти и наследия старых мастеров, так и возрождение промысла, а главное — его интеграцию в городскую жизнь. Сам Алексей Наумов к этому моменту стал депутатом Саратовской областной думы, поэтому напрямую фондом не руководит, но в его деятельности по-прежнему участвует активно.

С пантами и без: как может удивить Горный Алтай

С первым снегом республика превращается в настоящую зимнюю сказку, которую каждый должен увидеть

В декабре 2019 года журнал Forbes включил Хвалынск в список семи наиболее интересных малых городов России — во многом именно благодаря активности команды «Соснового острова».

Тернистый и неочевидный путь

Развитие туризма ни в коем случае не стоит сводить к формуле «найди активиста, и он всё сделает». Нужны современная инфраструктура, эффективное распределение налогов от туризма, соответствующие компетенции. Превращение туризма в инструмент развития территории — трудный, тернистый, неочевидный путь, уверен Дмитрий Лисицин. Продуктивные альянсы, по его мнению, возникают при наличии встречного интереса со стороны жителей, бизнеса, муниципальной и региональной власти.

Всё может начинаться с частной инициативы, с желания меняться, которое появляется хотя бы у небольшой группы активистов, считает Алексей Наумов, но их успех будет невозможен без содействия администрации. А чиновники старой закалки часто не готовы на риск, если они не уверены в его успехе.

Церковь Успения в Тотьме

Церковь Успения в Тотьме

Фото: commons.wikimedia.org

— Важно, чтобы было движение снизу, но без поддержки администрации реальные изменения невозможны. У нас сейчас хорошие отношения с главой, но это в том числе и потому, что все видят, что у нас стало получаться. Кроме того, я точно знаю, что если бы у меня не было политической поддержки, работать с главой мне было бы очень тяжело. Не потому что он плохой, а потому что он привык работать в старых рамках, — рассказывает Алексей Наумов.

Нести ответственность за развитие таких проектов на конкретных территориях должны потенциальные выгодоприобретатели, уверен Константин Гаранин.

— В первую очередь это местный малый и средний бизнес, во вторую очередь — региональные и областные команды, так как у губернаторов ресурсных возможностей больше всего, в третью — градообразующие предприятия, которые хотят поддерживать города присутствия в сбалансированном виде, — перечисляет он.

Музей «Старая немецкая школа Вальдвинкель» в селе Ильичево

Музей «Старая немецкая школа Вальдвинкель» в селе Ильичево

Фото: vk.com/Музей «Старая немецкая школа Вальдвинкель»

СПРАВКА «ИЗВЕСТИЙ»

В России уже есть успешные примеры, когда инициаторами изменений становятся именно представители администрации, которые поддерживают «движение снизу»; активисты продолжают свою деятельность в качестве чиновников, а в регионах формируется сотрудничество между городами — и всё это меняет не только территории, но и отношение к ним местных жителей.

Создать другой мир

В целом туризм малым территориям, конечно, выгоден. При благоприятном сценарии он сулит новую инфраструктуру и — если найти решение этого вопроса — приток дополнительных средств в местный бюджет.

Однако если рассматривать его как инструмент развития небольших городов и сел, то за разговорами о турпотоках и повышении привлекательности нельзя забывать и об изначальной цели.

Так, подчеркивает Алексей Наумов, создатели проекта «Резная сказка Хвалынска», конечно, рассчитывают на то, что он заинтересует посетителей горнолыжного курорта и даст им стимул задержаться в городе или познакомиться с его историей. Но ориентируются, в первую очередь, на местных жителей.

Одной из составляющих проекта стала праздничная ярмарка, состоявшаяся в Хвалынске на прошедших новогодних праздниках. Эффект, по его словам, был удивительный: выяснилось, что люди просто не привыкли к тому, что улицы могут быть благоустроены, среда — дружелюбной и праздничной. И всё это для них.

Фестиваль «Лысогорские санки»

Фестиваль «Лысогорские санки»

Фото: vk.com/Алеся Романова

— Люди, наши жители, в первые дни просто стеснялись. Они спрашивали, сколько стоит сфотографироваться, например, с установленными в городе объектами, не верили, что это может быть бесплатно. И тут большой вопрос — когда мы говорим о развитии дорог, о развитии инфраструктуры, почему вообще мы должны думать только о туристах и отталкиваться от них, местные ведь тоже имеют на это право, — рассуждает Алексей Наумов.

Одним из важных сопутствующих эффектов от развития туризма является как раз обогащение среды, которая окружает жителей провинции, напоминает Дмитрий Лисицин: «Естественно, туристические проекты не могут решить всех проблем малых территорий — в абсолютном большинстве случаев необходимо развитие и других секторов современной экономики. Но без развития туризма невозможно обеспечить современное качество жизни в малых городах и селах. Потому что в таких проектах не только туристы открывают провинцию, но и жители провинции открывают для себя другой мир. Туризм помогает создать его на месте».